Оригинал взят у
lui_parnas в
Приговор Навальному повод держать строй, побеждатьБриллиант с высоты поднятой руки уронили в грязь. Сверкание драгоценных стекол померкло, а ноги пешеходов втаптывали его глубже и глубже в месиво. Но прочный камешек упорно не хотел ломаться, а его стоимость от падения в грязь вовсе не стала меньше. Зато возросла ценность. Каждый из нас знает, что такое потерять вещь, долго ее искать и затем вновь обрести. Так она есть и есть, а затем ею начинают дорожить.
Неудивительно, что многие политики начинают стремительный карьерный рост, лишь отсидев в тюрьме. Кто-то садится за бунт, кто-то по навету. Европейская культура - это культура двоемыслия, раздавить совсем нельзя, но придавить крайне желательно. А дальше начинается борьба, результатом которой становится освобождение или триумфальное возвращение. Иное дело восток - там все просто: секирбашка и до свидания. Отмечу, что просто секирбашка на востоке считается гуманизмом. Вряд ли кто из тех, кого к примеру в Средней Азии посадили, найдя при обыске несколько грамм наркотиков, будет способен вернуться, помыслить об оппозиционной деятельности. Их превращают в растения. Россия находится на стыке культур. Нашему режиму не привыкать быть строгим. Вот Ходорковского скрутили и обломали. И никто не посмотрел на стенания мирового сообщества и прочую канитель. Наоборот, чем громче был крик, тем шире становилась улыбка российской власти: чего ж вы так жулика и вора защищаете, зачем вы к Путину обращаетесь, есть суд, есть закон...
Строгость - это мера, которую необходимо подтверждать. Из раза в раз, если ты хочешь удержать власть. Неважно где - в стране, в городе или в пределах камеры или тюрьмы. Дело Ходорковского и его отсидка уже близятся к концу. Можно, конечно, затевать новый процесс, но проще и приятнее дать МБХ пинка под зад и сказать: отсидел, пшел вон, закон есть закон. Но до освобождения из тюрьмы Ходорковскому еще надо дожить. Впрочем, делом Ходорковского уже никого не напугать, поэтому гуманизм возможен, хотя и мало вероятен. А задача текущего момента в том, чтобы строгость режима получила новое подтверждение. И кто-то сильный, враг, должен попасть под раздачу. Неважно за что, неважно почему - но вы все сядете и сидеть будете. Сегодня Навальный в информационном пространстве чем-то напоминает Ходорковского. Все те же "нездоровые", но вполне себе реальные президентские амбиции. Узнаваемость неплохая - да, не Ельцин, не Пугачева, но вполне себе известный в широких кругах. Навальный идет по сценарию Ходорковского-Таллалихина, навстречу судьбе. Он еще верит в бесконечность бытия, что удастся проскочить, выдюжить. Режиму абсолютно неважно, кого и как давить и что будет на выходе. Будет ли на выходе новый Мандела, или сгинет он в тюрьме, как те декабристы.
Режим бесконечно равнодушен, хотя отдельные винтики машины испытывают страх. Именно страх отчетливо виден в глазах кировского судьи, молодого человека, который во имя служения неким силам, должен взять на себя грех вынесения приговора. Этот винтик может сломаться, но держится будто болт на Саяно-Шушенской ГЭС при сильнейшей вибрации. Один выдержит, другой, а потом случиться то, что в теории иногда случается, и называется усталостью металла.
Уехал Гуриев, он не стал разыгрывать из себя Манделу. Сбежал в свое время и Ленин, кстати, вполне себе интересно жил в Европе. И вернулся же. Многие уезжают тихо и без помпы. Навальный может приковать себя наручниками к России и сказать: "Мы не уйдем". Но это сродни тому, как приковать себя к движущейся электричке. Возможно, окружающие и сочтут тебя героем, но на деле это сродни игре в очко. На войне побеждает не самый храбрый, не тот, кто рвется в бой, таких уничтожают в первые минуты. И не те, кто стоит до конца перед превосходящими силами, если есть возможность отступить, занять другую высоту, выжить, чтобы продолжать битву. Побеждает тот, кто вжимается в каждую ямку. Бережет каждый патрон. Кто, рискуя, держится до конца и бьет наотмашь, чтоб враг не встал. Алексей Навальный напоминает бойца в дзоте, который хочет продать себя подороже. Он знает, что "другие придут, сменив уют на риск и непомерный труд".
Навальный уходит, а что остается. 8 сентября в России состоятся тысячи выборов. В Москве власть разведет руками и скажет: "Мы ему помогали, собрали подписи, Собянин сделал все, что можно. Но закон есть закон". Детский мат в три хода. А если оглянуться вокруг. В Подмосковье 190 выборов. Будет пытаться Геннадий Гудков, которому тоже "помогли". Но не надо ходить далеко, давайте всем демократическим миром оглянемся вокруг, на охваченное выборами Подмосковье - есть ли кандидаты, способные бороться, победить, есть ли те, кто реально могут бросить вызов вседозволенности власти и умело взять бразды правления. Такой город пока только один - наш Железнодорожный.
Я не буду петь песни про "Орленка". Задача выиграть выборы сродни задачи взлететь выше солнца. Как Навальный ожидает приговора, я сижу в ожидании сегодняшнего заседания территориальной избирательной комиссии города Железнодорожный, на котором должны зарегистрировать мою кандидатуру. Меня выдвинуло "Яблоко". В ТИКе тянут до последнего, но сегодня крайний срок, когда по закону должно быть принято решение о моей регистрации. Я не знаю еще ни времени заседания, вчера в 17:00 обещали "предупредить заблаговременно", "вы ж понимаете, мы все занятые люди". Я спокоен как удав, ибо знаю, что способен победить. А людям, которые "вы понимаете, мы ж все очень занятые по основной работе", работать потом со мной. И мне этот бессистемный стиль занятости сотрудников мэрии Железнодорожного мне не нравится. Придется проводить мастер-класс по исполнительской дисциплине, учить работать системно, планово, профессионально и без авралов.
Но Железнодорожный единичный случай, а если посмотреть на проблему участия демократических сил в выборах, мы заметим важную закономерность. Как много тех, кто выходит на площадь, как мало тех, кто способен пойти на выборы, повести за собой народ. Демократические силы могут собраться, способны накрыть тысячи участков наблюдателями. Но не способны выставить армию лучших кандидатов на важнейших выборах пятилетки - в Московской области. Не способны сделать альтернативу проекту Шойгу "Команда Подмосковья". Да и в муниципальных выборах в новой Москве никто особо не горит желанием участвовать. В условиях, когда Москва теряет лидера, народного кандидата, возникает вопрос, что дальше? А дальше берем циркуль и смотрим, что есть еще выборы и реальные кандидаты. Ближайший город к столице - Железнодорожный. Он не настолько богат, как Химки (до Химок нам еще как до Парижа), но он входит в десятку самых динамично развивающихся городов области. И если уж выстраивать где альтернативу, альтернативу Рублевке, то именно здесь - на Востоке Подмосковья.
Драгоценный камень можно сделать незаметным, втоптать. Но от этого его суть камня не изменится. Посадят Навального или нет, может, не так важно для самого Навального, но исключительно важно для полумиллионной армии активных читателей его блога. Он как в свое время Влад Листьев входит в каждый дом, в каждый город, где подключен модем. Собеседник, советник, любимое чтение. Тысячи людей пришли на первую Болотную даже не потому, что фальсифицировали выборы, а просто потому, что Навального вырубили из сети. Лето не самое лучшее время для протестов, но в октябре мы вполне можем пожать революцию на пустом месте. Просто пользователям важна реальная альтернатива зомбоящику, им Навального подавай. Но как совмещается строгость и всесилие с ноутбуком в камере? Это ж всю систему менять придется. Бунт в Тунисе начался прозаично, стране обрубили Интернет. Белое движение в России тоже началось прозаично, на 15 суток отключили главного блоггера-журналиста.
Дело Навального и Ходорковского - это прецеденты. Которые показывают главную проблему. Как нам избавиться от азиатчины в наших тюрьмах, в нашей системе исполнения наказаний. Многие юристы, на 350% лояльные власти, ходят с цветами на могилу Магницкого, ибо дело Сергея стало прецедентом, что могут сломать любого адвоката. Дело Навального тоже прецедент. Человек в статусе советника обычно ни за что не отвечает: ни за финансовые, ни за оргвопросы. У него свой блок работ. Дело Навального означает, что любого советника теперь можно вот так вот взять, и посадить. Сегодня сажают советника нано-губернатора нано-губернии, а завтра доберутся... Конечно, не доберутся. Ибо как адвокаты - это каста, так и советники - обычно не лыком шиты. Слом отдельного адвоката или отдельного советника ничего не меняет, просто укрепляет корпус адвокатов и корпус советников. Дело Навального показывает лишь, что бывших советников не бывает, встав на этот путь, выбираешь стезю.
8 сентября в Железнодорожном пройдут выборы. Я так хочу многое поменять в моем родном городе. Ибо мне важны не политические амбиции, не борьба с жуликами (а стон от притесненных идет ой-ой-ой), мне просто хочется парка рядом с домом. Мне хочется, чтобы мэр уважал жителей, особенно тех, которые делают в масштабах города большие добрые дела. Хочется эффективной, сильной, честной, эрудированной власти. Участие в выборах - это необходимость многим жертвовать. Но победа позволит воплотить в жизнь многие смелые мечты. Меня задолбало быть вечным советником, мне тоже хочется мяса. Хочется, чтобы мои идеи и мечты воплощались в их исходном виде, а не тонули в болоте и согласованиях.
Приговор Навальному, когда он вступит в законную силу, означает конец свободной дискуссии гражданского общества и власти. Это не детский мат демократическим силам, а детское опрокидывание доски в лицо сопернику. Это слезы бессилия, истертые от жевания соплей скулы, желание спасти остатки достоинства, не замечая, как это стыдно выглядит со стороны. Да, конечно, больно, когда фигуры с доской летят в лицо, когда не дают в полной мере насладится выигрышем партии. Но подобный фокус можно провернуть лишь пару раз. А потом придется учиться играть в шахматы, ведь шахматную корону получают не за победы на опрокинутых досках.
Отстаивая Кучинскую березовую рощу, мы поняли, что именно мы передний край. Сначала перед криминальной смычкой балашихинской власти и придворного застройщика не спасовала горстка жителей, потом мы вышли всем микрорайоном и победили негодяев, вырубающих наш парк. Победили общими усилиями, но решающим был вклад каждого. Кто присоединился, не отсиживался, вносил свою лепту в борьбу. Каждый знал, что нет никого, кроме него. Если он не выйдет, то это все, конец. И стояли, поддерживали, подбадривали друг дружку, но стояли. И теперь настала пора, что-то поменять в этом городе. И почему-то не оказалось ни одного волшебника на голубом вертолете, способного возглавить сопротивление. Многие сидели, ждали прихода вождя, рыцаря Ланселота в белых одеждах, а вождь все не появлялся. И тогда я стал бороться за родной город. Вести подготовку, объединять силы. И теперь я единственный кандидат от оппозиции, от гражданских активистов и демократических сил. Просто потому, что уделил этому все свое время, силы и внимание. Десятки людей идут ко мне, рассказывают о болях и о мечтах, жалуются на равнодушие власти и обман, доверительно говорят о том, что хотелось бы переменить к лучшему. У нас нет медийности, но власть трясет. И тайный визит губернатора Воробьева в город, где ему показывали зелень, уют и семейно-брачную идиллию - это не показатель качества власти. Если власть не додумалась до того, что в зале будет душно, жарко, если не способна предвидеть и менеджерить такие мелочи, как можно их подпускать к управлению городом, каково городу жить с такой властью? Я бы тоже показал Андрею и Максиму Воробьевым много чего. Да, сейчас экскурсию губернатору организуют другие люди, ибо Железнодорожный - это реально горячая точка, где губернатора выгоднее всего спрятать от народа, навешать ему на уши лапшу, дезынформировать, а потом править дальше. Но меня радует, что он увидел наш город с хорошей стороны, значит, у него будет желание вникать в наши проблемы. А пока Воробьев еще не вник, будет вникать Гудков. Ибо нефиг губернатора от нас прятать.
Я согласен с Навальным. "Нет человека, который придёт и молча поправит всё, ибо про вас кто-то думает как о таком человеке. Никто не в состоянии сопротивляться сильнее вас. Долг перед остальными, если вы его осознали, это такая штука, которую нельзя делегировать кому-то ещё. Нет никого, кроме вас. Если вы это читаете, вы и есть сопротивление".
